— В этом сезоне «Амкар» не потерпел ни одного домашнего поражения, за счет чего?

— У нас отличные болельщики! Поддерживают, всегда остаются до конца с нами. Мы им очень благодарны за это. И, конечно, к каждой игре тщательно готовимся. Тренерский штаб знает, как нужно действовать с каждым соперником, объясняет это нам

— С Черчесовым ты знаком еще с грозненского «Терека». Получается, когда он приехал в Пермь, единственным знакомым для него бы ты. Были какие-то преференции благодаря знакомству?

— Нет. Наоборот! Пришлось заново все доказывать. Показывать, что я заслуживаю место на поле.

— То есть Благо благ не получил?

— Нет. Но я всегда говорил и уверен в этом до сих пор: Черчесов лучший тренер, с которым мне приходилось работать. Плюс к тому, у него очень квалифицированные помощники. Я очень рад, что мне довелось снова играть под руководством этой тренерской команды.

— А в чем Черчесов лучший?

— Первое — это дисциплина, которую он требует от игроков. Жесткая дисциплина! Когда надо пошутить, он шутит, но на поле все шутки забываются, каждый делает свою работу. Второе — весь тренерский штаб точно знает, кто, чем должен заниматься. Они досконально изучают каждого соперника и потом объясняют нам, как против того или иного игрока надо действовать. Для нас так значительно проще — каждый знает свою задачу. Потому, наверное, мы и показываем хороший результат.

— Черчесов жесткий тренер?

— Жесткий, когда надо. Но человек очень хороший.

— А тебе от него доставалось?

— Нет, он никогда не будет кричать и обижать тебя. Всегда старается показать, как исправить ошибки, чтобы больше их не повторять. Он работает как психолог. С ним легко. Это касается не только меня — всех игроков. Конечно, это доказывают и результаты, которые под его руководством показывал «Терек», а теперь и «Амкар».

— Так что же он делает с «Амкаром», что в этом году вы показываете такие хорошие результаты?

— Все выполняют четкие и конкретные установки на игру.

— То есть вам объясняют, кто и где должен находиться на поле?

— Иногда и так. Бывает, что, как маленьким детям нам начинают объяснять: ты должен стоять здесь, ты — здесь, а ты должен бежать сюда (смеется). Видимо, периодически нам нужны и такие установки. Мы все профессиональные футболисты, все много играли, но бывает, что в каком-то конкретном матче нам нужны четкие указания, где располагаться и куда двигаться, чтобы лишить соперника пространства.

— Комфортно ли играть в такую погоду?

— Когда я подписывал контракт с «Амкаром», я прилетел из Дубаи, где отдыхал с семьей. Там было +30, а в Перми - 26! Вот тогда я подумал: куда попал?! Но постепенно привыкаешь ко всему. Сейчас уже мне достаточно разминки и я не чувствую холода. А когда у нас через две недели первая часть чемпионата завершится, я снова поеду в теплую Болгарию, а мерзнуть здесь придется вам.

— Как начал заниматься футболом?

— Мне было семь лет, когда я пришел в футбольную школу. Вернее, меня туда привел отец. Он сам был футболистом. На профессиональном уровне, правда, не играл.

— Получается, ты — воплощение его мечты о профессиональном футболе?

— Наверное. Каждый отец хочет, чтобы его сын продолжил его дело. Он хотел, чтобы я был футболистом. Правда, у меня тоже есть сын и я не хочу, чтобы он стал профессиональным игроком. Ну, если, конечно, ему самому этого не захочется. Не буду его заставлять заниматься тем или иным видом спорта.

— В каком возрасте ты понял, что готов связать свою жизнь с футболом?

— Когда еще маленький был, только о футболе думал, все разговоры были только об этом. Мои родители понимали и поддерживали. Но я и в школе хорошо учился, не было никаких проблем. Сейчас понимаю, что с детства знал: футбол — мое призвание.

— Как оказался на позиции полузащитника?

— Тренер поставил. Так всю жизнь и играю в полузащите. В Германии меня на правую бровку ставили, в сборной Болгарии — слева. Но уже лет шесть в центре. Получается, могу играть везде, для меня нет никаких проблем.

— Ты выглядишь очень стильно и ярко, а Чечня — республика мусульманская, там очень строгие правила. Ты пытался себя сдерживать и выглядеть скромнее?

— Да, Чечня не не похожа на остальную Россию. Когда туда ехал, знал, что в Чеченской республике живут мусульмане. Сам я — православный, у меня даже по всему телу религиозные татуировки. Думал, что какие-то проблемы будут. Но никаких проблем с моей внешностью не было. Ни с Рамзаном Кадыровым, ни с другими чеченцами. Наоборот. Кадыров, сказал: «Мы за то, чтобы человек верил в Бога. Мы уважаем все религии, главное, чтобы вера была». Есть яркий пример — Рут Гуллит, например, он атеист. Я думаю, поэтому, в том числе, у него с самого начала не заладились отношения с Кадыровым.

— Ни твоя прическа, ни серьги чеченцев не смущали?

— Нет, они смотрели на все это с любопытством. Я о мужчинах говорю. Потому что девушек я там не видел. Мы ведь жили и тренировались в Кисловодске, а это Россия. В Чечню приезжали только на игры, а девушки там на стадион не ходят.

— У тебя много татуировок, с чего началась их история, какая была первой?

— Распятие на спине. Иисус Христос. Но я давно ее сделал. Мне 17 лет было.

— Как пришла сама мысль сделать татуировку?

— Не знаю. Наверное смотрел на других футболистов. Не помню даже. Понравилось. И после этого началось!

— Но первая же татуировка и с таким смыслом, это же не просто надпись на руке...

— Я же говорю, я верующий человек. Если и хотел сделать татуировку, то религиозную. Пошел и сделал. Но долго не показывал своим родителям. Без майки перед ними не ходил. Они четыре года не знали, что у меня есть татуировки!

— А когда увидели, что сказали?

— Лучше не спрашивайте! (смеется).

— Ладно, папа близкий к футболу человек, он, наверное, понял. А мама что сказала?

— Наоборот! Мама отнеслась гораздо спокойнее, чем отец! А папа у меня очень жесткий человек, так что лучше не вспоминать, как он отреагировал!

— Ты до сих перед родителями торс не оголяешь?

— Нет, теперь они уже все знают, все татуировки видели. Сейчас они уже ничего не говорят, я взрослый человек. А раньше, когда я был молодой, я боялся им показывать.

— У тебя строгие родители?

— Как Черчесов, жесткие (смеется).

— То есть ты привыкший!

— Мои родители очень хорошие! Я их очень люблю. И меня очень хорошо воспитывали, и моего брата тоже.

— Твой брат тоже занимается футболом?

— Нет, в семье я один профессиональный спортсмен.

— После распятия, какая была следующая татуировка?

— Я начал делать иконы, молитвы «Отче наш», «Символ верую». Пока все татуировки на религиозную тему. Есть пока только одна не из этой истории - имя дочери.

— Почему пока?

— Потому что хочу еще имя сына наколоть, а то он подрастет и обидится, что сестра есть, а его нет.

— Есть еще что-то, что хотел бы разместить на теле?

— Были планы, но места нет! (смеется) Я хотел сделать татуировку своего дедушки, он умер. Думал сделать его лицо, сейчас думаю, как и куда.

— Как супруга относится к твоему увлечению татуировками?

— Нормально, у нее есть маленькие тату. Сейчас она думает сделать большую. Наверное, когда видят меня, все хотят сделать себе татуировку! (смеется)

— Это твоя гордость?

— Нет, если бы я тогда не начал, то сейчас ни за что не сделал бы ни одной.

— Это говорит человек, на котором свободного места нет?

— Это же по молодости все начиналось! Сейчас уже просто продолжаю, сложно остановиться, хочется еще и еще. Делаю примерно по одной татуировке в год.

— В какой период делаешь татуировки: во время отпуска, сборов?

— Да я в любой момент могу! Без разницы, отпуск или сезон.

— Хорошо, тогда как приходит мысль, какую татуировку сделать? Может события в жизни толкают на это?

— Не знаю даже, могу увидеть икону красивую. И все — хочу такую татуировку!

— Сразу идешь в салон?

— Да.

— В Перми делал татуировки?

— Нет, у меня в Болгарии есть друг и мастер, я ему доверяю, он очень хорошо делает.

— Твоя семья с тобой в Пермь переехала?

— Да, но сейчас, когда похолодало, они улетели в Болгарию. Младшему сыну всего 4 месяца, ему лучше в тепле, да и у нас осталось всего две недели .

— Твоя жена имеет отношение к спорту?

— Она была капитаном сборной Болгарии по художественной гимнастике. Она тоже с самого детства в спорте. Лет 14 выступала за команду. Так что у нас очень спортивная семья. Мы прекрасно уживаемся, она прекрасно понимает все сложности профессионального спорта и, конечно, меня поддерживает.

— И проблем с переездом в холодную Пермь не было?

— Нет, никаких. Если я поеду в пустыню, она поедет за мной. Это не проблема. Тем более, что нет никакой тайны из того, что в России платят хорошие деньги, и я здесь именно по этой причине.

— А ты думал уже о том, чем будешь заниматься по завершении карьеры?

— Конечно, надеюсь остаться в футболе. Я уже разговаривал с президентом клуба «Славия», где я начинал играть в футбол, он сказал, что будет делать из меня президента!(смеется) Так что один вариант у меня уже есть! Еще я переводчиком могу быть. Я уже перевожу каждую тренировку Томасу Фибелу.

— Сколько языков ты знаешь?

— Русский. Он очень похож на болгарский, поэтому никаких сложностей. Знаю испанский, он тоже простой язык. Еще сербский, потому что год играл в «Црвене Звезде». Сейчас с Новаковичем на нем разговариваю. Ну и английский. Вот с немецким у меня не сложилось. В принципе, знаю языки всех стран, где играл.

— Какие эмоции вызывали болельщики «Црвены Звезды»?

— Это очень хорошие болельщики! Всякое, конечно, случалось.... Машину мне разбивали. Принципиальные соперники «Црвены Звезды» это «Партизан». Мы в основном выигрывали, но иногда случались поражения. Так болельщики пришли разговаривать с нами прямо в раздевалку после игры. Но завершилось все нормально. Но когда встречаются эти команды, очень опасно находится в городе и на стадионе! Один раз я с женой в центре города был в кафе, зашел полицейский и сказал, что нам лучше уйти. Потому что болельщики «Партизана» едут. Не хотел проблем. Здесь болельщики культурные. Они нас всегда до конца поддерживают, не как другие, когда команда проигрывает — начинают свистеть или уходят со стадиона.

— Часто в городе к тебе подходят?

— Очень часто, но всегда спрашивают, как дела, желают удачи и спрашивают, можно ли сфотографироваться. В «Тереке» в этом смысле было сложнее. Увидят — сразу на шею бросаются! Так что в Перми мне очень комфортно.