О профессии, о жизни и творчестве я беседовала с нашим земляком в кулуарах Театра на Васильевском острове. Я помню Дениса еще школьником. Худощавый, энергичный, талантливый, с гитарой в руках, с новыми песнями и новыми стихами.

Тогда он вместе с друзьями занимался авторской песней в студии на Советской, которая работала в пермском Доме технического творчества. А после школы...

— Сначала я поступал на актерское отделение в колледж искусств. Не взяли. Предложили пойти на режиссуру. Ну и бог с ним, думаю, пойду туда.

Жизнь свела во время учебы с талантливыми и умными педагогами, после колледжа решил поступать в пермский институт культуры. Два курса отучился, а в 24 года стал думать, что нужно что-­то делать. Тогда встретил Татьяну Федоровну Малую, своего педагога по актерскому мастерству в колледже. Ее фраза о том, что мне нужно идти в серьезную режиссуру, запомнилась. Понял, что нужно развиваться в профессии и что в Перми сделать это будет сложно.

— Почему?

— Для человека, который решил посвятить себя театру, необходимы театральная среда, атмосфера, погружение в нее. А Пермь – не театральный город. Сколько здесь театров? Сколько режиссеров? Поэтому решил поступать в столичный вуз.

Отправился на вокзал, взял с собой копии документов и почти до отхода поезда думал, что еду в Москву. Стою у касс, звоню в ГИТИС. Говорят, что копии документов не принимают. А у меня только копии – документы лежат в институте. Позвонил в Питер – там можно. Ну и поехал.

Поступать было сложно, рассказывает Денис. Пятьдесят человек абитуриентов, а принимают только пять. Прошел. Потом пять лет учебы.

Молодого режиссера быстро оценили. Первый спектакль он сделал в Молодежном театре Семена Спивака по приглашению литчасти театра. Это был «Монолог о браке» Эдварда Радзинского в Театре на Васильевском острове. Потом – Москва.

СТОЛИЧНЫЙ ДЕБЮТ

Редко бывает, чтобы на работы начинающего режиссера обращала внимание столичная пресса. Вячеслав Долгачев пригласил ученика Семена Спивака на постановку мольеровского «Дон Жуана» в московский Новый драматический театр.

Неординарность постановки отметили сразу. Столичная пресса не жалела полос. Кто­-то весело рассказывал о надписи «Дон Жуан – козел» на декорациях, а серьезные театральные критики увидели, что Денис вернул комедии Мольера атмосферу итальянской комедии Дель Арте, вдохнул в нее сценические краски, присущие эпохе драматурга.

Удача – дама капризная, легко выскальзывает из рук: сегодня о тебе говорят в превосходных тонах, завтра забывают. Денис не дал о себе забыть. «День космонавтики» по пьесе Евгения Унгарда вновь вызвал всплеск активности на страницах театральной прессы.

Это было четыре года назад. Что сегодня? А главное – какой он, режиссер Театра на Васильевском?

— Много читаю – специфика работы. Особенно классику. Это нетленный материал, глубокий. То, что пишется сейчас на фоне мировой литературы, кажется низкопробным. Читаешь современников – примитивно. К сожалению, приходится «поглощать» много средней литературы. Но нужно быть в курсе, знать. А когда чувствуешь структуру материала, запахи в материале, хочется ставить, оживлять текст. Но с современными текстами это редкость.

— В чем особенность постановок режиссера Хусниярова?

— Режиссер – автор спектакля, он может делать все, что угодно. Сейчас такое время, когда в театре идет разрушение стереотипов. Причем каждый режиссер сегодня работает в своей стилистике, законов и догм не существует. Это и интересно современному думающему зрителю.

Например, на спектакле «Глазами клоуна» 80% зрителей у нас именно думающие. Конечно, репертуарные театры вынуждены подстраиваться (к сожалению, мы являемся заложниками массового искусства). И это очень сложно – балансировать между творчеством и массовой культурой.

Слава Богу, мне доверяют и позволяют делать то, что я хочу. Правда, хотелось бы работать над одним спектаклем, но порой приходится одновременно работать над двумя и даже тремя.

Режиссер Театра на Васильевском – человек не просто занятой, его график работы похож на график спортсмена олимпийского уровня, вкалывающего больше двенадцати часов в день. Времени на семью почти не остается. Частые поездки – порой на два-­три месяца – в другие города. Вот и в канун нового сезона был визит в Омск, где он ставил лермонтовского «Героя нашего времени». Денис продолжает ломать стереотипы, у него получился необычный, как он говорит, «не вполне драматический, а скорее пластический спектакль», первый в его биографии.

— Лермонтов очень страстный автор, поэтому пластикой, движениями тела можно передать те страсти, которые кипят в его произведениях. Если говорить о стилистике, то я слушаю автора. К каждому нужен свой ключ. Когда берешь Достоевского, нужно впадать в определенное настроение, когда Кафку – нужно молчать, а если взял Шекспира выходи и играй.

У каждого режиссера свои приемы. Когда Лев Додин ставил «Братья и сестры», то всю труппу увез на четыре месяца в деревню. Я видел эту постановку, спектакль очень длинный и колоритный, идет два дня.

— Денис, много ли приходится решать «технических», организационных проблем? Как складываются отношения с актерами? У вас в спектакле играют «звезды экрана», именитые актеры Олег Чернов, Светлана Щедрина, Татьяна Малягина, Юрий Ицков, Наталья Кутасова, Андрей Феськов и другие...

— Как только режиссеры начинают заниматься организационными делами, творчество заканчивается. У нас есть для этого директор и художественный руководитель.

А что касается актеров, коллектива в целом... Театр – такая структура, где должно царить дружелюбие, семейная обстановка. Но иногда творческие амбиции актера вырываются из клетки. Артист – человек, который делится эмоциями и чувствами, причем как хорошими, так и плохими. Задача режиссера их обуздать. У нас очень сложная, порой жестокая профессия. Иногда нужно закрывать глаза на гадости, которые тебе делают, плохое прощать, а на хорошее... не обращать внимания.

Артисты могут «сожрать» молодого режиссера, – когда Товстоногов приехал в БДТ, ему было 33 года, а в коллективе театра были такие глыбы, как Стржельчик, Юрский, Копелян, Луспекаев. Он заявил им: «Не пытайтесь меня съесть, я не съедобен», – а труппу эту не выдержали многие талантливые режиссеры. Как обуздать актеров? (смеется) И кнут, и пряник приносят пользу.

ПЕРМЯК ИЛИ ПЕТЕРБУРЖЕЦ?

В родном городе Денис Хуснияров бывает редко. Как-то участвовал в лабораториях в Театре-Театре во время фестиваля «Пространство режиссуры», даже шла речь о постановке спектакля в Перми, но не сложилось — не пришли к общему знаменателю.

— Ностальгии по Перми нет, потому что дело образовалось здесь, потому что в Санкт­-Петербурге насыщенная театральная среда. Авторской песней не занимаюсь, ушло. А из пермских спектаклей понравился «Географ глобус пропил».

Наш разговор завершается, уже «подтягиваются» актеры, в закулисье Театра на Васильевском все чаще раздаются голоса. Денис спешит: «Театр – это Голгофа, если им заниматься по­-настоящему».